Неточные совпадения
Г-жа Простакова (к
гостям). Одна моя забота, одна моя отрада — Митрофанушка. Мой век
проходит. Его готовлю в люди.
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он
ходил по
гостям, принимал обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
Он
прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая
гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва знакомые и близкие люди. Ни одного не было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами жизни. Тут был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
Проводив
гостей, Анна, не садясь, стала
ходить взад и вперед по комнате.
— Соскучился, Агафья Михайловна. В
гостях хорошо, а дома лучше, — отвечал он ей и
прошел в кабинет.
— Что ты, с ума
сошел? — с ужасом вскрикнула Долли. — Что ты, Костя, опомнись! — смеясь сказала она. — Ну, можешь итти теперь к Фанни, — сказала она Маше. — Нет, уж если хочешь ты, то я скажу Стиве. Он увезет его. Можно сказать, что ты ждешь
гостей. Вообще он нам не к дому.
Левин провел своего
гостя в комнату для приезжих, куда и были внесены вещи Степана Аркадьича: мешок, ружье в чехле, сумка для сигар, и, оставив его умываться и переодеваться, сам пока
прошел в контору сказать о пахоте и клевере. Агафья Михайловна, всегда очень озабоченная честью дома, встретила его в передней вопросами насчет обеда.
Страх его, однако же,
прошел вдруг, когда
гость раскланялся с ловкостью неимоверной, сохраняя почтительное положение головы несколько набок.
— Нет уж извините, не допущу
пройти позади такому приятному, образованному
гостю.
— Нет, вы не так приняли дело: шипучего мы сами поставим, — сказал председатель, — это наша обязанность, наш долг. Вы у нас
гость: нам должно угощать. Знаете ли что, господа! Покамест что, а мы вот как сделаем: отправимтесь-ка все, так как есть, к полицеймейстеру; он у нас чудотворец: ему стоит только мигнуть,
проходя мимо рыбного ряда или погреба, так мы, знаете ли, так закусим! да при этой оказии и в вистишку.
Но муж любил ее сердечно,
В ее затеи не входил,
Во всем ей веровал беспечно,
А сам в халате ел и пил;
Покойно жизнь его катилась;
Под вечер иногда сходилась
Соседей добрая семья,
Нецеремонные друзья,
И потужить, и позлословить,
И посмеяться кой о чем.
Проходит время; между тем
Прикажут Ольге чай готовить,
Там ужин, там и спать пора,
И
гости едут со двора.
— Да садитесь, Порфирий Петрович, садитесь, — усаживал
гостя Раскольников, с таким, по-видимому, довольным и дружеским видом, что, право, сам на себя подивился, если бы мог на себя поглядеть. Последки, подонки выскребывались! Иногда этак человек вытерпит полчаса смертного страху с разбойником, а как приложат ему нож к горлу окончательно, так тут даже и страх
пройдет. Он прямо уселся пред Порфирием и, не смигнув, смотрел на него. Порфирий прищурился и начал закуривать папироску.
— Э-эх, Соня! — вскрикнул он раздражительно, хотел было что-то ей возразить, но презрительно замолчал. — Не прерывай меня, Соня! Я хотел тебе только одно доказать: что черт-то меня тогда потащил, а уж после того мне объяснил, что не имел я права туда
ходить, потому что я такая же точно вошь, как и все! Насмеялся он надо мной, вот я к тебе и пришел теперь! Принимай
гостя! Если б я не вошь был, то пришел ли бы я к тебе? Слушай: когда я тогда к старухе
ходил, я только попробовать
сходил… Так и знай!
— Не ждали
гостя, Родион Романыч, — вскричал, смеясь, Порфирий Петрович. — Давно завернуть собирался,
прохожу, думаю — почему не зайти минут на пять проведать. Куда-то собрались? Не задержу. Только вот одну папиросочку, если позволите.
Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному
гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво.
Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее.
Климу хотелось уйти, но он находил, что было бы неловко оставить дядю. Он сидел в углу у печки, наблюдая, как жена писателя
ходит вокруг стола, расставляя бесшумно чайную посуду и посматривая на
гостя испуганными глазами. Она даже вздрогнула, когда дядя Яков сказал...
И видится ему большая темная, освещенная сальной свечкой гостиная в родительском доме, сидящая за круглым столом покойная мать и ее
гости: они шьют молча; отец
ходит молча. Настоящее и прошлое слились и перемешались.
— Я иногда в театр
хожу да в
гости; вот бы…
Захар не старался изменить не только данного ему Богом образа, но и своего костюма, в котором
ходил в деревне. Платье ему шилось по вывезенному им из деревни образцу. Серый сюртук и жилет нравились ему и потому, что в этой полуформенной одежде он видел слабое воспоминание ливреи, которую он носил некогда, провожая покойных господ в церковь или в
гости; а ливрея в воспоминаниях его была единственною представительницею достоинства дома Обломовых.
— Да, темно на дворе, — скажет она. — Вот, Бог даст, как дождемся Святок, приедут
погостить свои, ужо будет повеселее, и не видно, как будут
проходить вечера. Вот если б Маланья Петровна приехала, уж тут было бы проказ-то! Чего она не затеет! И олово лить, и воск топить, и за ворота бегать; девок у меня всех с пути собьет. Затеет игры разные… такая право!
— Ты засыпал бы с каждым днем все глубже — не правда ли? А я? Ты видишь, какая я? Я не состареюсь, не устану жить никогда. А с тобой мы стали бы жить изо дня в день, ждать Рождества, потом Масленицы, ездить в
гости, танцевать и не думать ни о чем; ложились бы спать и благодарили Бога, что день скоро
прошел, а утром просыпались бы с желанием, чтоб сегодня походило на вчера… вот наше будущее — да? Разве это жизнь? Я зачахну, умру… за что, Илья? Будешь ли ты счастлив…
— Нет, двое детей со мной, от покойного мужа: мальчик по восьмому году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и лицо у ней стало поживее, — еще бабушка наша, больная, еле
ходит, и то в церковь только; прежде на рынок
ходила с Акулиной, а теперь с Николы перестала: ноги стали отекать. И в церкви-то все больше сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка приходит
погостить да Михей Андреич.
Она стригла седые волосы и
ходила дома по двору и по саду с открытой головой, а в праздник и при
гостях надевала чепец; но чепец держался чуть-чуть на маковке, не шел ей и как будто готов был каждую минуту слететь с головы. Она и сама, просидев пять минут с
гостем, извинится и снимет.
У Марфеньки на глазах были слезы. Отчего все изменилось? Отчего Верочка перешла из старого дома? Где Тит Никоныч? Отчего бабушка не бранит ее, Марфеньку: не сказала даже ни слова за то, что, вместо недели, она пробыла в
гостях две? Не любит больше? Отчего Верочка не
ходит по-прежнему одна по полям и роще? Отчего все такие скучные, не говорят друг с другом, не дразнят ее женихом, как дразнили до отъезда? О чем молчат бабушка и Вера? Что сделалось со всем домом?
— Да вон тот, что чуть Марфу Васильевну не убил, — а этому уж пятнадцать лет
прошло, как
гость уронил маленькую ее с рук.
Он старался растолкать
гостя, но тот храпел. Яков
сходил за Кузьмой, и вдвоем часа четыре употребили на то, чтоб довести Опенкина домой, на противоположный конец города. Так, сдав его на руки кухарке, они сами на другой день к обеду только вернулись домой.
И все раздумывал он: от кого другое письмо? Он задумчиво
ходил целый день, машинально обедал, не говорил с бабушкой и Марфенькой, ушел от ее
гостей, не сказавши ни слова, велел Егорке вынести чемодан опять на чердак и ничего не делал.
— Правда ли, Татьяна Марковна, правда ли, Марфа Васильевна, что у вас
гость: Борис Павлович приехал? Не он ли это, я встретил сейчас,
прошел по коридору? Я нарочно пришел…
А после обеда, когда
гости, пользуясь скупыми лучами сентябрьского солнца, вышли на широкое крыльцо, служившее и балконом, пить кофе, ликер и курить, Татьяна Марковна продолжала
ходить между ними, иногда не замечая их, только передергивала и поправляла свою турецкую шаль. Потом спохватится и вдруг заговорит принужденно.
Марина не думала меняться и о супружестве имела темное понятие. Не
прошло двух недель, как Савелий застал у себя в
гостях гарнизонного унтер-офицера, который быстро ускользнул из дверей и перелез через забор.
Прежний губернатор, старик Пафнутьев, при котором даже дамы не садились в
гостях, прежде нежели он не сядет сам, взыскал бы с виновных за одно неуважение к рангу; но нынешний губернатор к этому равнодушен. Он даже не замечает, как одеваются у него чиновники, сам
ходит в старом сюртуке и заботится только, чтоб «в Петербург никаких историй не доходило».
Она принимала
гостей,
ходила между ними, потчевала, но Райский видел, что она, после визита к Вере, была уже не в себе. Она почти не владела собой, отказывалась от многих блюд, не обернулась, когда Петрушка уронил и разбил тарелки; останавливалась среди разговора на полуслове, пораженная задумчивостью.
Кругом по столу
ходили постоянно три графина, с портвейном, хересом и мадерой, и останавливались на минуту перед каждым
гостем.
Очень важный военный
гость этот,
сходя, говорил по-французски об аллегри в пользу приютов, устраиваемых в городе, высказывая мнение, что это хорошее занятие для дам: «и им весело, и деньги собираются».
Они
прошли в знакомую Привалову голубую гостиную, но на этот раз Антонида Ивановна села очень далеко от своего
гостя.
Но «этот монах», то есть тот, который приглашал их давеча на обед к игумену, ждать себя не заставил. Он тут же встретил
гостей, тотчас же как они
сошли с крылечка из кельи старца, точно дожидал их все время.
Он встречал маленьких
гостей с благоговением,
ходил около них, услуживал, готов был их на себе возить, и даже впрямь начал было возить, но Илюше эти игры не понравились и были оставлены.
«Был же он положительно не в здравом состоянии ума, сам мне признавался, что наяву видит видения, встречает на улице разных лиц, которые уже померли, и что к нему каждый вечер
ходит в
гости сатана», — заключил доктор.
Я даже и общество бросил и гораздо реже стал появляться в
гостях, кроме того что и мода на меня начала
проходить.
Если нет у ней
гостя, сидит себе моя Татьяна Борисовна под окном и чулок вяжет — зимой; летом в сад
ходит, цветы сажает и поливает, с котятами играет по целым часам, голубей кормит…
Когда они приехали домой, к ним через несколько времени собрались
гости, которых они ждали, — обыкновенные тогдашние
гости: Алексей Петрович с Натальей Андреевной, Кирсанов, — и вечер
прошел, как обыкновенно
проходил с ними.
Он
ходил в гимназию; уговорили Марью Алексевну отдать его в пансион гимназии, — Дмитрий Сергеич будет там навещать его, а по праздникам Вера Павловна будет брать его к себе. кое-как дотянули время до чаю, потом спешили расстаться: Лопуховы сказали, что у них нынче будут
гости.
«Маша, где ж он, где ж он?» Маша, еще убирающая чайные принадлежности после недавних
гостей, говорит: «Дмитрий Сергеич ушел; сказал, когда
проходил: — я иду гулять».
Гости ушли; мы остались вдвоем, сели друг противу друга и молча закурили трубки. Сильвио был озабочен; не было уже и следов его судорожной веселости. Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола.
Прошло несколько минут, и Сильвио прервал молчание.
Между тем француза не находили. Кирила Петрович
ходил взад и вперед по зале, грозно насвистывая Гром победы раздавайся.
Гости шептались между собою, исправник казался в дураках, француза не нашли. Вероятно, он успел скрыться, быв предупрежден. Но кем и как? это оставалось тайною.
Сверх дня рождения, именин и других праздников, самый торжественный сбор родственников и близких в доме княжны был накануне Нового года. Княжна в этот день поднимала Иверскую божию матерь. С пением носили монахи и священники образ по всем комнатам. Княжна первая, крестясь,
проходила под него, за ней все
гости, слуги, служанки, старики, дети. После этого все поздравляли ее с наступающим Новым годом и дарили ей всякие безделицы, как дарят детям. Она ими играла несколько дней, потом сама раздаривала.
Один из последних опытов «гостиной» в прежнем смысле слова не удался и потух вместе с хозяйкой. Дельфина Гэ истощала все свои таланты, блестящий ум на то, чтоб как-нибудь сохранить приличный мир между
гостями, подозревавшими, ненавидевшими друг друга. Может ли быть какое-нибудь удовольствие в этом натянутом, тревожном состоянии перемирия, в котором хозяин, оставшись один, усталый, бросается на софу и благодарит небо за то, что вечер
сошел с рук без неприятностей.
…
Прошли недели две. Мужу было все хуже и хуже, в половину десятого он просил
гостей удаляться, слабость, худоба и боль возрастали. Одним вечером, часов в девять, я простился с больным. Р. пошла меня проводить. В гостиной полный месяц стлал по полу три косые бледно-фиолетовые полосы. Я открыл окно, воздух был чист и свеж, меня так им и обдало.
Я бывал у них и всякий раз
проходил той залой, где Цынский с компанией судил и рядил нас; в ней висел, тогда и потом, портрет Павла — напоминовением ли того, до чего может унизить человека необузданность и злоупотребление власти, или для того, чтоб поощрять полицейских на всякую свирепость, — не знаю, но он был тут с тростью в руках, курносый и нахмуренный, — я останавливался всякий раз пред этим портретом, тогда арестантом, теперь
гостем.
Завидят, что
гости едут, — и бегут переодеваться, чтобы
гости думали, что гостеприимные хозяева всегдатак
ходят.